Медики и пациенты ХХI века: ружья, пистолеты, кулаки… Что дальше?

Однако сколь бы полярными они не были, в сухом остатке после всех размышлений один и тот же вопрос: что же сегодня с нами происходит? Что происходит в нашей медицине и нашем обществе, если невозможное все чаще становится возможным?

Напомним, житель Белгорода Е.Бахтин обратился в одну из городских больниц по поводу боли в желудке. В ходе осмотра в приёмном покое он, по одной из версий, случайно задел медсестру За коллегу вступился хирург И.Зелендинов. При этом камера наблюдения в приёмном покое зафиксировала, что, войдя в помещение, врач начал наносить удары и пациенту, и его сопровождающему. Один из ударов оказался смертельным

…Трагедия в Белгороде, унесшая жизнь одного и искалечившая судьбу другого, на мой взгляд, в очередной раз просигналила о том, насколько нездорово нынешнее российское здравоохранение. Вы можете представить себе нечто подобное лет 20-30 назад? Слышал ли кто-нибудь тогда о пациентах, устраивающих охоту на медиков, и наоборот, врачах, дубасящих больных? Наверное, нет. Более того! Такое не могло присниться в дурном сне.

Вероятно, еще и потому, что и отношение к ним тогда было совершенно иным. Люди самой благородной профессии на земле в общественном сознании были вознесены на высочайший пьедестал всенародного почета и находились там вполне заслуженно.

Когда все начало меняться? В лихие 90-ые, когда вынужденно менялись все, приспосабливаясь к тотальному рынку, который не обошел стороной и медицину? Или тогда, когда в медицинские вузы все чаще стали попадать не те, кто рожден для медицины, а те, кто прошел по ЕГЭ или может оплатить учебный курс?

А может быть тогда, когда медицинскую помощь официально — потому как это зафиксировано во всех документах, вплоть до законов, — опустили до медицинской услуги? После чего врач, ежедневно возвращающий кого-то с другого света, фактически превратился в обслуживающий персонал — наравне с официантами и горничными, с соответствующим отношением к нему. Отношением как к обслуге — зачастую на грани неприкрытого хамства. Но любой процесс ведь, как известно, имеет тенденцию, к развитию. Его очередным этапом стал отстрел медиков, «не оправдавших» надежды своих пациентов. Именно так было в Магадане, Симферополе и т.д.

Но врач-обслуга и не обязан ведь вкладывать в пациента то, что тот так ждет от него, — сочувствия, сострадания, готовности помочь. Он уделяет ему время, согласно тарифам ОМС и приказам Минздрава РФ, и — ни минутой больше!
Впрочем, то, что произошло в больнице Белгорода — это, конечно, за гранью. Но, вероятно, в контексте событий последних лет, происходивших в нашей медицине, и тех реформ, благодаря которым она потеряла больше, чем приобрела, думаю, в каком-то смысле этот случай закономерен. Как в капле воды, здесь отразилась степень деградации российской медицины ХХI века – постперестроечной и постреформенной.
Да, врачи от Бога у нас, конечно, есть. Да, государство пытается регулировать проблему, как может. Министр здравоохранения России Вероника Скворцова уже посоветовала не переносить этот случай на всю медицину. Одна из попыток — внесенный не так давно в Госдуму РФ проект закона по поправкам в Уголовный кодекс РФ. Если они пройдут, то за нападения на медиков можно будет угодить за решетку сроком до 10 лет. После инцидента в Белгороде, судя по всему, впору инициировать другой закон — о защите пациентов от врачей.
Смогут ли эти средства кардинально поправить пошатнувшиеся отношения «медик–пациент»? Не знаю…

«Оправдать его не смогу…»

Как объяснить то, что произошло в больнице Белгорода? Кто прав, кто виноват? Об этом мы говорили с народным депутатом Госсобрания РС(Я) Марфой Филипповой, которой эта история особенно близка еще и потому, что к медицине она, фармацевт, имеет самое непосредственное отношение.

— Марфа Семеновна, вам не кажется, что в нашем здравоохранении происходит что-то не то, если учесть, что подобных случаев становится все больше? Симферополь, Екатеринбург, Магадан… Это только несколько городов, где медики пострадали от своих же пациентов, причем, в ряде случаев инциденты закончились трагически. А вот теперь, в Белгороде, сорвался доктор…

— Медики живут в том же мире, что и все остальные. В мире, который полон стрессов и тревог. Кстати, не будем забывать, что профессия медика — одна из самых стрессовых: дежурят они сутками, нередко за себя и за «того парня». Пьяных, которые мотают им нервы, а то и угрожают, видят почти каждый день — я говорю, конечно, об экстренных медицинских службах. Именно таких пациентов доставляют в приемный покой больниц после драк и т.д.

И наверное не всем удается с этими ежедневными нервными перегрузками справляться. Вот тогда происходит то, что происходит…

— Мнения звучат полярно противоположные: одни врача оправдывают. Другие требуют чуть ли не линчевать его…

— Я тоже медик, но оправдать своего белгородского коллегу вряд ли смогу. В этой истории нужно детально разбираться, и насколько мы знаем, следствие уже идет. Но к каким бы выводам оно не пришло, я уверена: никто не имеет права запускать цепную реакцию зла. Медик не имеет права на это по определению.
Я сейчас скажу банальность, но это действительно так: сама профессия врача веками зиждилась на высочайших принципах гуманности, любви к больному. К ЛЮБОМУ больному, каким бы он не был. Врач не имеет права заносить над больным кулак…

— Потому что иначе это будет уже не врач, а палач?

— Получается, так.

Основополагающий принцип работы медиков — не навреди! И ты ради этого готов на все, так нас учили. Однажды у нас, в аптеке №1 Якутска, где я работала, произошло немыслимое: перепутали лекарства и маме новорожденного малыша вручили препарат, приготовленный для взрослого. Дело в том, что в 80-ые годы в продаже не было такого ассортимента готовых препаратов и многое мы готовили сами. На каком-то этапе случился сбой — перепутали номера рецептов и дозировки оказались совсем другими. Последствия могли быть печальными.

Как только выдается готовое лекарство, сразу же следует сверка: так поставлена система контроля в аптеке. Тут и обнаружилась ошибка. Сказать, что мы были в шоке, значит, не сказать ничего. В считанные минуты на ноги были подняты все! А сотовых телефонов тогда, замечу, еще не было. Даже стационарные имелись не у всех. И все-таки каким-то образом нам удалось узнать адрес женщины, так что к ее дому мы подъехали раньше, чем она успела дойти из аптеки.

Мы боялись даже подумать, что можем не успеть. И спешили не только исправить ошибку, за которую нас наказали бы, — мы торопились спасти чужую жизнь. Последнее было важнее.

— Можно ли оправдать срывы профессиональным выгоранием?

— Думаю, нет. Да, наша система здравоохранения несовершенна. Реформ было очень много, и наверное, можно было бы найти модель здравоохранения получше той, что есть сейчас.

Да, медики все еще получают меньше, чем заслуживают. У них множество проблем: у кого-то нет жилья, кто-то не может устроить ребенка в детский сад и т.д. Я знаю об этом еще и потому, что с тех пор, как стала депутатом, ко мне нередко обращаются коллеги-медики с просьбой вмешаться, разобраться в каких-то вопросах, и я всегда стараюсь им помочь. Но есть профессиональный долг! И если ты надел белый халат, ты должен понимать, какую профессию выбрал.

И тот белгородский врач, который поднял руку на пациента, он тоже знал, в какую отрасль шел. И знал, что его профессия — это помощь людям. Самым разным: высокомерным, с плохим характером, подвыпившим и т.д.

Оканчивая вуз, мы все давали клятву верности своей профессии и преданности больным. Врачи дают клятву Гиппократа. Аптечные работники, получая дипломы, произносят клятву провизора. Ее главный посыл: не навреди! Долг медика — помочь больному. И думаю, что каждый понимал, куда идет, еще на стадии выбора профессии. Работа будет ответственная, тяжелая. Так что если оценивать произошедшее не только по-человечески, но и профессионально, то, конечно, ответственность на медике, который тоже когда-то приносил эту клятву.

А с другой стороны, и пациентам надо беречь врачей, помня о том, что их работа — это бесконечный стресс, а люди в белых халатах — не роботы…