Ген Вонгродских

«Уже в 1897 году в Якутске открывается амбулатория общества Красного Креста. По свидетельству делопроизводителя Врачебного отделения Якутского областного управления И.И.Колмогорова, на первом объединенном съезде врачей и фельдшеров Якутской области сельская медицина, дотоле почти отсутствовавшая, была организована именно доктором Вонгродским. По трактам – Амгинскому, Приленскому, Охотскому – были открыты больницы и приемные покои.
Будучи областным инспектором, В.А.Вонгродский в сентябре 1897 г. назначается преподавателем медицины в 3 классе духовной семинарии и врачом при семинарии, а в октябре того же года – почетным мировым судьей Якутского областного суда. А 29 января 1898 года «всемилостивейшим соизволением Государыни Императрицы Марии Федоровны» еще и директором детского приюта… Многие годы заведовал бесплатной амбулаторией Красного Креста, которая с 1898 по 1909 год приняла 9 тысяч 9701 больного».

Из книги «Времен связующая нить».

— Юлия Геннадьевна, в вашей семье вообще знают, в каком почете ваш предок у медиков Якутии?
— Да, мы поддерживаем контакты с коллективом Якутского медколледжа (ЯМК), слышали, что открылась его мемориальная доска и к 100-летию колледжа выпущена книга – нам ее прислали… И все равно, оказавшись в Якутске, я была просто поражена тем, насколько здесь хранят память о Виталии Антоновиче. Думаю, даже мы, его потомки, не изучаем историю своей семьи так, как в ЯМК.

— Официальная версия появления в России Вонгродского, выходца из Польши, такова: ссылка за участие в польском освободительном восстании. Это правда?
— Да. Только сослали не прадеда, а его отца. Потому что сам Виталий Антонович Вонгродский родился в Варшаве в 1856 году, а знаменитое восстание за независимость Польши пришлось на 1863-1864 годы, так что он был еще слишком мал, чтобы в нем участвовать. Но когда сослали в Сибирь отца, он отправился вместе с ним.
Его мать ехать с ними отказалась, осталась в Польше. В итоге в Сибири отец женился во второй раз, но с мачехой Виталий не ужился. Впрочем, вскоре у него началась собственная активная жизнь — в России он поступил в Казанский медицинский институт. Причем, как говорили тогда, « на казенную пенсию», то есть за государственный счет.

— Вернуться в Польшу не пытался?
— Об этом ничего не известно. Но я думаю, тогда это было не так просто. Сейчас есть интернет, скайп — можно общаться хоть каждый день. Захотел навестить человека – достаточно купить билеты на самолет или поезд. А тогда уезжали навсегда…

— А как он оказался в Якутске?
— Когда он окончил медицинский институт в Казани, его сразу же направили в Якутск. Но немного поработав здесь, он уезжает на Урал — его приглашают врачом на один из крупных заводов.
Там прадед женился. Его избранницей стала младшая дочь одного из купцов Демидовых -— Евдокия Дмитриевна. Ее семья была более чем состоятельной: в качестве приданого от жены ему достался небольшой золотой прииск, который приносил им дивиденды. Воспитанная в светских традициях того времени, супруга хорошо владела французским, играла на рояле. Со временем у Вонгродских родилось 11 детей и их воспитанием занималась тоже она. К слову, все они получили высшее образование: медики, инженеры, архитектор и т.д. Двое из детей, сын Владимир и дочь Валентина, моя бабушка, тоже были врачами.
Хозяин завода высоко ценил Виталия Антоновича, как доктора. Предоставил дом, прислугу, выезд — все за его счет. Но с Уралом им все-таки пришлось проститься и снова вернуться в Якутск: 22 ноября 1896 года В.А.Вонгродский был назначен на должность Якутского областного медицинского инспектора. И вот на этот раз он приехал в Якутию уже основательно и жил здесь долго, успев много сделать для ее медицины.

— Насколько сложно ему было адаптироваться в наших суровых условиях? Он что-нибудь рассказывал об этом?
— Да, он оставит записки, в которых будет вспоминать: «Ездили на оленях и собаках. Было так холодно, что на лету замерзали птицы…»
Самого его трудности не пугали — он был человек собранный, целеустремленный и закаленный жизнью. А самое главное, любил свою профессию и понимал, что ее надо развивать в Якутии. Прадед не мог спокойно смотреть на то, что в те годы здесь фактически не было доступной медицины. В Якутске работало всего несколько медиков, в основном, из числа ссыльных.

— Стоило отъехать всего несколько километров, и в улусах картина была куда печальнее …
— Да, и он понимал: медиков нужно готовить на месте, в Якутске. Но именно из-за суровых условий Якутии, когда ему пришла идея открыть первую фельдшерскую школу, он задумал ее как мужскую. Ведь медикам предстояло много выезжать к больным – зимой, по холоду, на оленьих упряжках. Причем, ездить надо было далеко. Значит, должны быть физически крепкие люди. Так он считал.
В итоге, когда после долгой переписки якутской администрации с иркутским генерал-губернатором П.Кутайсовым, наконец, было получено разрешение от Николая II, и в 1906-м ЯФАШ открылась, сначала туда набирали исключительно мужчин.

— Как он все успевал: преподавание в ЯФАШ, прием в амбулатории Красного Креста, работа областным мединспектором?
— Он был человеком кипучей энергии — много занимался общественной деятельностью. Кстати, в доме у них часто бывали ссыльные.
Думаю, говорили чаще всего о медицине. Очевидно, в ходе таких дискуссий однажды и родилась идея — собрать в Якутске съезд врачей и открыть ЯФАШ.
Ну, безусловно, и Евдокия Дмитриевна помогала ему в меру сил. Ей тоже довелось и пережить, и повидать немало. Видела она, кстати, в 1908 году и падение знаменитого Тунгусского метеорита, после чего так описывала свои впечатления: «Стало темно, поднялся сильный ветер, стал гнуть деревья и по небу пролетел большой огненный шар. Был гул, лошади понесли…»

— Живя в Якутии, доктор Вонгродский успел сделать много. Не зря вошел в летопись якутской медицины и считается одним из основных инициаторов ее становления до революции. А как сложилась его судьба после переезда в Томск?
— Так же бурно, как в Якутске: он всегда был в гуще событий. Всегда в чем-то первым. Например, стал первым оперирующим окулистом Томска. Много сделал для развития медицины области, предприняв целый ряд начинаний. А когда грянула Великая Октябрьская революция, то один из двух своих домов – двухэтажных, больших, солидных, сразу отдал под нужды Красного Креста. В Томске он и умер 11 января 1933 года.

— Много ли осталось потомков у доктора Вонгродского?
— Думаю, нас было бы куда больше, если бы не репрессии 1930-ых годов. Семья ведь была дворянского происхождения. Интеллигенты. Некоторых ее членов репрессии коснулись непосредственно. Причем, когда людей арестовывали, а потом ссылали, то они старались прекратить общение с другими родственниками, чтобы не навлечь беду еще и на них. В итоге, некоторые родственные связи оказались утрачены.
Я как-то спросила у бабушки: «Столько детей было у прадеда. Почему мы мало кого знаем?» Она сказала: «Всему виной 30-ые годы — время забвения».

— А за что могли сажать детей врача, который сделал столько доброго для людей?
— Ну, вот например сын Николай. Окончил в Томске технологический институт, жил во Владимире. Работал инженером-механиком на военном заводе, где выпускали патефонные иглы. Разработал технологию их закалки. Причем, первую коробку этих особо прочных иголок даже презентовали Сталину. На крышке так и было написало: «Сталину». А чуть ниже фамилия изобретателя: «Вонгродский».
В награду за эту инженерную удачу его командировали в Америку. А в 1937 году арестовали. Посадили на 2 года, срок он отбывал в Норильске. И после этого перестал общаться с родными. Возможно, потомки по этой линии где-то и остались, но нам о них не известно ничего.
Вот ответ на ваш вопрос: за что человек пострадал? Ни за что.

— Остался ли сегодня кто-нибудь из династии Вонгродских в Томске?
— Нет, там никого уже нет. Зато в Новосибирске сейчас живут потомки трех его детей. Кто-то переехал в столицу Сибири по работе, кто-то там учился да так и остался. В свое время перебрался туда и мой отец Геннадий Николаевич – его внук.
Увы, сама фамилия Вонгродских на грани исчезновения. Во всяком случае, в Новосибирске Вонгродской осталась лишь одна из его внучек – Стелла Николаевна, моя тетя, которой 85 лет.

— Юлия Геннадьевна, сохранились ли в семье какие-то традиции, заложенные прадедом?
— Быть врачом! Начало династии положил сам Виталий Антонович. Докторами были двое из его детей… В итоге медики сегодня есть практически во всех «ветках» рода Вонгродских.
…И вот ведь что интересно! Специально, говорит она, никто никого на медицину не нацеливает, но как-то само собой получается так, что медики в роду не переводятся: кто-нибудь из детей обязательно подаст документы в медицинский вуз. Вот такой наследственный фактор преданности не самой легкой профессии на земле. Такой ген Вонгродских…

Елена ВОРОБЬЕВА