Неразгаданная загадка Кулаковского

«Белые пятна» истории
Так что мы не можем утверждать, что на исторической фотографии участников инородческого съезда 1912 года запечатлен именно Алексей Елисеевич Кулаковский. Думается, что эти «белые пятна» истории еще ждут своих исследователей…
Но, как бы то ни было, имя А.Е. Кулаковского навсегда связано с проведением инородческого съезда – будучи делегатом, он, как известно, намеревался выступить на съезде с речью-обращением к «Якутской интеллигенции». Однако после первого же заседания А.Е. Кулаковский покинул съезд. Вот что написал об этом видный общественный, политический деятель В.В.Никифоров в газете «Якутская окраина» под псевдонимом «В.Васин»: «Нельзя не признаться в том, что в работах съезда замечались некоторые предубеждения и отсутствие, так сказать, подъема духа к общественным вопросам. И удивительнее всего то, что в этом отношении препятствия и тормозы исходили с той стороны, с которой наименее всего можно было ожидать этого. Так напр. А.Е.К., человек вполне интеллигентный, о котором носились слухи, что он готовится сделать съезду обширный доклад и от которого необходимо было ожидать наибольшего содействия успеху съезда, после первого же заседания отказался от возложенных на него обязанностей секретаря и более ни разу не посещал съезд…».

Семья С.П.Барашкова. Дети Анна и младшая Лидия – ученицы А.Е.Кулаковского.

Кулаковский и Барашков
Свое знаменитое письмо «Якутской интеллигенции» Өксөкүлээх написал в мае 1912 года в селе Качикатцы Восточно-Кангаласского улуса, когда жил и работал у своего близкого друга, единомышленника, одного из первых предпринимателей, меценатов Семена Петровича Барашкова. А.Е. Кулаковский был домашним учителем его дочерей, Анны и Лидии, и еще нескольких соседских детей.
Старожил Качикатцев, старейший учитель А.П. Протодьяконов, который, оказывается, был одним из его учеников, вспоминал: «С.П. Барашков пригласил из города А.Е. Кулаковского для подготовки к учебе в городской школе своих детей, в том числе и меня. Я запомнил А.Е. Кулаковского рослым, выше среднего роста, широкоплечим, чернобровым, светлоглазым человеком с жесткими усами, с довольно узким подбородком. Голос у него был красивый, звучный. Был силен, легок на ногу и проворен в движениях. Готовил он нас, пятерых детей, так же, как в школе, по предметам, по которым мы должны были сдавать экзамены осенью при поступлении в городскую школу: по русскому языку, математике, географии, истории. К нам, детям, относился очень хорошо, никогда не выходил из себя, не раздражался и объяснял исключительно доходчиво…».
Вообще, Качикатский период (1909-1912) считается вершиной творчества поэта, мыслителя и философа. Свои выдающиеся произведения – поэмы «Дары реки», «Сон шамана» и письмо «Якутской интеллигенции» – А.Е. Кулаковский создал именно в этот период.
Алексей Кулаковский и Семен Барашков знали друг друга еще со времен учебы в Якутском реальном училище. Барашков был человеком прогрессивных взглядов, успешным предпринимателем, меценатом, просветителем, крупным хозяйственником.
Краевед Г.М. Герасимов в своей книге «Сэмэн Барааскап (ыстатыйалар, ахтыылар, докумуоннар)» (2011) отмечает, что С.П. Барашков имел в своем хозяйстве 20 плугов, 7 культиваторов, 6 сеялок, веялки и молотилку. В начале лета 1913 года огромными усилиями сплавом с Бодайбо доставил паровой локомобиль иностранного производства на 22 лошадиные силы. А в 1914 году, наравне с Якутском, в помещениях его хозяйства зажглись электрические лампочки. Электрическое освещение Барашков ввел в хотоны и дома-юрты своих работников. На электрической силе работали пилорама, мельница, молотилка. Он всерьез занимается породистым животноводством и коневодством, разводит диковинных в ту пору свиней, баранов, кур, гусей. Чтобы увеличить сенокосные угодья, пытался спустить воду озера Былжана, после спуска части озера собрал около тысячи копен сена – примерно 50 тонн. Барашков основательно занялся раскорчевкой леса, увеличив посевную площадь до 140-150 гектаров. В иные годы сеял до 700 пудов зерна. Барашков занимался строительством плотины на речке Булуус, построил водяную мельницу, которую проектировал сам А.Е. Кулаковский. Как меценат, построил больницу, начал строительство 2-этажного здания школы. По его инициативе в наслеге была открыта церковно-приходская школа. Семен Барашков является первым якутом, который понял значение технического прогресса в повышении производительности труда и применил это на практике.
«По воспоминаниям старейшего учителя А.П. Протодьяконова, он хотел создать у себя «фермерское хозяйство американского типа» и всего этого он добился за очень короткий промежуток времени, за каких-то десять лет. Приехал в Качикатцы в 1910 году. А был расстрелян в 1921 году в возрасте 45 лет», – пишет краевед.

«Умело применить знания к земле»

А.Е.Кулаковский с женой Евдокией Ивановной и сыном Алешей. 1915 г.

Доктор исторических наук Василий Иванов в своем труде «Выдающийся памятник общественной мысли якутского народа начала XX в.» отмечает: «Предполагаю, что именно в эти годы (1910-1912 гг. – прим. ред.) в общении с этим человеком, современного склада ума и деятельности, Кулаковский письменно оформил свои размышления о беспросветном положении родного народа в России и мире, о тех новых идеях, которые помогли бы обустроить по-новому жизнь области и проживающих в ней народов. К тому же известно, что он тогда написал поэму «Сновидение шамана», датированную им 1910 г. – плод глубоких раздумий об исторических судьбах родного народа, его месте в мировой истории. Именно эти размышления инициировали появление публицистического произведения «Якутской интеллигенции», задуманного как программа практических действий, реализация которых диктовалась обстановкой в Якутской области того времени».
А внучка А.Е. Кулаковского, кандидат филологических наук Людмила Кулаковская в своей диссертационной работе «Научная биография А.Е. Кулаковского. Личность поэта и его время» (2008) отмечает, что фермерское хозяйство Барашкова было создано именно тогда, когда там жил Кулаковский. «Можно предположить, что идея создания современного хозяйства в условиях Якутии, вся теоретическая сторона нового метода и стиля хозяйствования, использование новейших достижений в сельском хозяйстве, получение по каталогам инвентаря, семян, живности и т.д. вполне могли принадлежать ему», – пишет она.
Людмила Реасовна также уточняет, что Барашков никогда до этого не занимался сельским хозяйством, а состоял с 1896 г. по 1910 г. подрядчиком по доставке леса и был одним из основных поставщиков для Бодайбинских приисков мяса и масла. «А у Кулаковского, посвятившего всю жизнь изучению жизненного уклада, традиций родного народа, хорошо познавшего сельскую жизнь, досконально изучившего достижения науки и практики в сельском хозяйстве не только России, но и других стран, была сокровенная мечта – умело применить знания к земле, «хоть немножко культивировать те из них, которые требуют этого». Он был убежден в том, что только прогрессивные методы ведения сельского хозяйства дадут возможность народу саха сохраниться как этносу», – подчеркивает Людмила Реасовна.
Автор, проанализировав архивные документы, воспоминания современников, которые подтверждают личное участие Кулаковского в создании хозяйства Барашкова, приходит к заключению, что в знаменитом хозяйстве счастливо соединились ум, идеи, знания Кулаковского и предприимчивость, усердие, работоспособность, смелость и состоятельность Барашкова.
«Можно также предположить, что Кулаковский, как присуще ему было всегда, не на словах, а на деле решил осуществить свое давнее желание: в этом хозяйстве воплотить все свои замыслы по поднятию сельскохозяйственной, земледельческой, ремесленной, бытовой и прочей культуры. Торжеством его идеи явилось организованное вместе с С.П. Барашковым крупное хозяйство, первые результаты деятельности которого, надо полагать, и послужили основой для его письма «Якутской интеллигенции», и как экспериментатор он в нем подытожил итоги почти двухлетнего труда», – подчеркивает Людмила Кулаковская.
По мнению исследователя Николая Коняева (книга «Алексей Кулаковский», ЖЗЛ, 2011 г.), «создаваемое Барашковым хозяйство становилось, как это ни парадоксально, духовной опорой Кулаковского. Его наблюдения, размышления и прозрения получали тут зримое, материальное подтверждение и обретали ту полноту знания, которую и воплотит Алексей Елисеевич практически на уровне методических разработок в своем знаменитом письме «Якутской интеллигенции».

История обнаружения рукописи
Текст знаменитого письма «Якутской интеллигенции» дошел до наших дней в рукописном виде. Обнаружил и впервые ввел его в научный оборот профессор Георгий Прокопьевич Башарин. Подробную историю, как был найден этот исторический документ, Георгий Башарин написал в своей статье «Кулаковскай суолталаах суруга», опубликованной в газете «Кыым» 2 февраля 1990 г.
А история обнаружения рукописи письма такова: в августе 1941 года, историку Г.П. Башарину, решившему тогда приступить к изучению жизни и деятельности трех основоположников якутской художественной литературы А.Е. Кулаковского, А.И. Софронова и Н.Д. Неустроева, удалось обнаружить машинописный экземпляр письма «Якутской интеллигенции», автором которого был обозначен А.Е. Кулаковский. Документ находился в составе рукописного фонда Института языка и культуры СНК Якутской АССР. Г.П. Башарин стал искать рукопись письма – работал в фондах Центрального госархива ЯАССР, Научной библиотеки им. Пушкина, Республиканского краеведческого музея им. Е.М. Ярославского, проделал колоссальную работу, но все было напрасно. И тогда, как пишет доктор исторических наук Василий Иванов в своем труде «Выдающийся памятник общественной мысли якутского народа начала XX в.», Башарин «принял, казалось бы, неожиданное решение – продолжить поиски в фондах Якутского областного партийного архива. Неожиданность усматривается в том, что А.Е. Кулаковский был беспартийным интеллигентом и трудно было допустить прямую связь его имени с партийным архивом». Но именно там, в апреле 1942 года, ученому улыбнулась удача – он натыкается на тонкую папку, в которой оказалась рукопись документа, озаглавленного «Якутской интеллигенции». Главное – в конце документа стояла подпись: «Өксөкүлээх Өлөксөй», а в левом верхнем углу первой страницы рукописи проставлены дата и место написания документа: «1912. Май. Качикат».
«Так, редкое исследовательское чутье, свойственное Г.П. Башарину, привело тогда к одному из крупных научных открытий – обнаружению выдающегося памятника общественно-политической мысли якутского народа начала XX в., ценнейшего исторического источника», – подчеркивает В.Н. Иванов.

Почему Кулаковский не выступил?

А.Е.Кулаковский (первый слева во втором ряду) с интеллигенцией города Вилюйска. 1914 г.

Алексей Кулаковский должен был выступить на инородческом съезде с обширным докладом о положении области с тем, чтобы обратить внимание российского правительства на злободневные вопросы жизнедеятельности коренного населения края. «Однако юбилейное настроение делегатов съезда не понравилось Кулаковскому, и он воздержался от выступления. Как потом выяснилось, текст его выступления назывался «Якутской интеллигенции». Впоследствии обнаружили его полный текст, написанный от руки на 21 странице большого формата и датированный маем 1912 г. Предполагается, что документ уже тогда был известен широкому кругу представителей якутской национальной интеллигенции», – отмечает Василий Иванов.
Так почему А.Е. Кулаковский воздержался от выступления, и, вообще, покинул съезд после первого заседания? Вот что по этому поводу пишет Людмила Кулаковская: «Остается предположить, что и необходимость быть на работе, и явное недовольство программой съезда, поставившей в первую очередь рассмотреть вопросы: «1) об ознаменовании 300-летия царствования дома Романовых; 2) об избрании депутации для принесения лично их Императорским Величествам поздравлений, а также для представления ходатайств в подлежащие места о местных нуждах», и настроение большинства депутатов и приглашенных на съезд, поддерживавших переселение крестьян из центральных районов России в Якутию, послужили причиной того, что А.Е. Кулаковский решил уехать вместе с тремя представителями Вилюйского округа, возвращавшимися домой последним пароходом».
Напомним, что 30 июля 1912 года, еще до инородческого съезда, Кулаковский подал прошение инспектору народных училищ Якутской области о назначении его учителем в Вилюйск. А 24 августа 1912 года, как раз накануне открытия съезда, выходит приказ о назначении его исполняющим обязанности учителя Вилюйского городского трехклассного училища с 1 августа 1912 года.
Существует несколько версий, почему А.Е. Кулаковский не выступил на съезде. Кандидат исторических наук Афанасий Павлов в своей статье «…И более ни разу не посещал съезд» рассмотрел наиболее интересные, с научной точки зрения, версии (журнал «Илин», 2001 г, № 3-4).
Первая версия принадлежит профессору Г.П. Башарину, который считал, что отказ Кулаковского от участия в работе съезда объясняется «бойкотом по первому вопросу, а именно чрезмерным восхвалением 300-летия царствования Дома Романовых».
Известный якутский ученый, доктор исторических наук Егор Алексеев объясняет уход Алексея Елисеевича разочарованием в составе делегатов съезда, среди которых преобладали представители демократической интеллигенции и наиболее влиятельные в своих улусах личности. Будучи людьми своего времени, они, безусловно, придерживались верноподданнических идей. Но здесь Афанасий Павлов отмечает, что «если бы игнорирование Кулаковским съезда объяснялось ненавистью к существующему строю или разногласиями с организаторами собрания, то он обязательно оставил бы какую-нибудь запись».
Также Афанасий Павлов упоминает версию историка Семена Ковлекова, которая была озвучена им в книге «В.В. Никифоров и съезд якутов 1912 года» (1996 г.). По мнению Афанасия Павлова, хотя версия Семена Ковлекова и более правдоподобная, но слабо аргументированная.
«Ученый полагает, что по существовавшим тогда порядкам все организационные работы, в том числе список делегатов и приглашенных, повестка съезда были согласованы почти за месяц до открытия съезда с губернатором. В статье Никифорова «Об итогах съезда» в газете «Якутская окраина» от 20 сентября 1912 года нет и намека о содержании несостоявшегося выступления Кулаковского. Значит, как нам кажется, выступление А.Е.Кулаковского своевременно не было представлено губернатору на утверждение. Сам Кулаковский мог позже добиться аудиенции у губернатора, благо, что Крафт принимал всех независимо от их социального положения. Крафт, ознакомившись с содержанием доклада, видимо, как полагает Семен Ипатьевич, счел не нужным муссировать поднимающиеся в нем проблемы, особенно, переселенческий вопрос, посоветовал воздержаться от выступления. Кулаковский, ввиду ограниченности доступа к информации, не мог знать, что правительство уже свертывало вопрос о переселении крестьян в Восточную Сибирь, тем более — в Якутскую область. Экспедиции, работавшие в области в 1911—1912 гг., установили, что климатические условия Якутии не отвечают даже минимальным требованиям, предъявляемым для возделывания земледельческих культур. Таким образом и был снят с повестки дня переселенческий вопрос, волновавший всю общественность области», – отмечает Афанасий Афанасьевич.
По мнению самого А.А. Павлова, отказ А.Е. Кулаковского от выступления на инородческом съезде 1912 года связан со свертыванием переселенческой политики правительства, с его организационной подготовкой к предстоящей учительской работе в Вилюйске, а также объясняется нежеланием А.Е. Кулаковского попасть в «черный список», что могло привести к потере учительского места и политическим преследованиям.
Но кто знает, возможно, со временем появятся новые версии этой истории.
Впервые письмо «Якутской интеллигенции» А.Е. Кулаковского, которое является вершиной общественно-политической и социально-философской мысли автора, увидело свет в 1990 году в журнале «Полярная звезда», т.е. спустя почти восемь десятилетий после его создания. Но самое главное – как отмечает исследователь Николай Коняев, «прозвучало оно именно тогда, когда и возникла общественная, а не только научная, необходимость в нем»…