Кот Васька

Наталия КИМ

Кота Ваську мы все очень любили с самых младенческих его лет. Мама подобрала подброшенного кем-то котенка, и с тех пор новый член семьи занял в нашей жизни важное место. Совершенно обыкновенный представитель своего рода, нам (Сашке, Маринке и мне) он казался не только красивее подобных ему особей, но и гораздо умнее. Мы по очереди чесали ему за ушами, дразнили клубком ниток, бегая с ним наперегонки, и незаметно от родителей бросали со стола лучшие кусочки мяса.

КИМ Наталия Сергеевна. Заслуженный работник культуры Республики Саха (Якутия), лауреат республиканской журналистской премии имени Ем. Ярославского, Отличник печати РС(Я), отмечена знаком «За вклад в журналистику». Член Союза журналистов России.
В 1968-2003 гг. работала в республиканской газете «Социалистическая Якутия», впоследствии «Якутии». С 2003 – 2008 гг. – в газете «Неделя Якутии». Последние пятнадцать лет – в должности заместителя главного редактора.

Когда мама готовила обед, рядом с ней всегда отирался Васька в надежде, что ему что-нибудь да перепадет. И действительно обрезки летели ему. Как-то Сашке, случайно зашедшему на кухню, взбрело в голову проверить крепость кошачьих челюстей, дескать, как такие маленькие зубы все перемалывают. Он намотал на палец мясную ленточку и сунул ее коту в рот. И тут же заорал благим матом – Васька насквозь прокусил ему указательный. Сашке же еще и попало за этот «опыт».
Если вся семья усаживалась перед телевизором, который тогда еще был в новинку, Васька притаскивал какую-нибудь тряпку, выцарапанную им из оцинкованного бака с бельем для стирки, и разваливался на ней прямо у наших ног, умиляя столь необычным поведением. Когда же Васька донимал своими шалостями, ему доставалось от всех подряд.

Тот самый кот Васька

Сам себя он однажды наказал, зачем-то съев под Новый год весь серебряный дождь с елки. Я видела, как он лапой стягивал блестящие нити и жевал их. «Наверное, ему чего-то не хватает», – высказала предположение мама и стала подливать Ваське больше молока. Он еще долго потом маялся от несъедобной мишуры, тяжело переползая из одного угла комнаты в другой. «Так тебе и надо, обжора», – сердито думала я, с жалостью глядя на потерявшую весь свой эффектный вид елку.
Не помню, по какой причине от Васьки решили избавиться. Несмотря на наши протесты и обещания хорошо учиться, недавно демобилизовавшийся из армии двоюродный брат Кешка взял за шкирку несчастного кота и унес из дома. Как потом выяснилось, он оставил его где-то в Жатае, а это – в семнадцати километрах к северу от Якутска. (Вот ведь не поленился туда уехать!) Мы плакали, и никакие леденцы не могли нас утешить. Родители, казалось, тоже загрустили. Однако погоревав неделю-другую, все понемногу успокоились и зажили как ни в чем не бывало.
Однажды рано утром, спросонья услышав какие-то странные звуки за входной дверью, я позвала папу. Каково же было наше изумление, сколько радостного крику, когда на пороге мы увидели отощавшего грязного Ваську! То, что собаки находят дорогу к дому хозяев, я знала из книжек. Но, чтобы кот чуть ли не через месяц вернулся, — в такое никто не мог поверить. С тех пор Васька стал нам еще дороже.
Маринка с Сашкой тут же решили вымыть своего чумазого любимца и затолкали его в таз с водой. Васька жалобно мяукал, брыкался и царапался. Но они продолжали от души тереть его намыленной мочалкой. Когда, наконец, процедура была закончена, Васька, фыркнув, вырвался из рук своих мучителей и забился в угол. Обиженный и жалкий, он просидел там до вечера, и только запах тушенки вывел его из забытья.
Мы стали чаще кормить своего друга и вскоре заметили, что кот набрал вес, и его белая с черно-серыми пятнами шерстка заблестела, как прежде. Васька повеселел, снова стал гоняться за клубком ниток и только при виде кешкиных сапог ощетинивался и выгибал спину. «Ну ладно, ладно, – примирительно ворчала мама, – мы тебя больше никому не отдадим».
Васька оставался на царском положении даже тогда, когда в доме появился маленький трогательный щенок. С ним тоже играли, его тоже кормили от души. Но Васька был нашей первой детской любовью.
Я уехала учиться в Иркутск, и Сашка в каждом письме докладывал, как поживает наш дружок Васька, какими проказами веселит или огорчает. Меня это очень забавляло. Без вестей о Ваське дорогая моему сердцу картина домашнего бытия казалась неполной.
…Тот последний конверт я потом еще долго не могла забыть. Почему-то он мне сразу не понравился – мятый, с расплывшимися чернилами в строке «кому». Веяло от него чем-то нехорошим. И я не ошиблась. Слезы застилали глаза, пока я вчитывалась в кривую писанину младшего брата. «Вчера умер Васька…Мы положили его в картонную коробку и похоронили за домом… Папа смастерил деревянный крестик…»
С тех пор у нас в доме никогда не было кошек. Мы не могли изменить своему любимому Ваське.

P.S. Пытаясь воскресить в памяти кое-какие утраченные детали давней семейной истории, я позвонила в Ригу брату. Мы тепло повспоминали всеобщего любимца, наши детские проказы…И вдруг Александр как-то совершенно буднично произнес: «А знаешь, ведь у меня есть фотография Васьки».
«Да ты что???!!!» Боже, что со мной сделалось! Я не верила своим ушам. Радовалась так, будто клад какой нашла. «Давай срочно высылай мне ее…»
А как не обрадоваться? Через полвека вдруг совершенно неожиданно обнаружилось фото, о котором я и не подозревала. Ведь в те далекие годы и фотоаппарата-то у нас в доме не было.
Сегодня снимок лежащего на подоконнике Васьки – среди прочих дорогих сердцу реликвий. Качество у фотографии – никудышнее. Но вглядываясь в нее, я понимаю, что светлому образу кота ВАСЬКИ, сохраненному в моем сердце, не понадобится никакой фотошоп.