Как живется нынче родовым общинам?

Ныне действующий, республиканский закон «О родовой, родоплеменной кочевой общине коренных малочисленных народов Севера (новая редакция)» был принят Ил Тумэном в октябре 2003 года. Создание кочевых родовых общин вице-спикер парламента Виктор Губарев назвал правильным мероприятием, позволившим сохранить традиционный образ жизни, традиционные отрасли хозяйствования традиционных отраслей коренных малочисленных народов Севера.

Министр по развитию институтов гражданского общества республики Сардана Гурьева со ссылкой на данные Управления Минюста республике сообщила, что в Якутии зарегистрирована 161 община, имеющая юридический статус «некоммерческая организация», занимающаяся такими традиционными видами хозяйственной деятельности как оленеводство, охотничий промысел и рыболовство. В своём докладе министр обратила внимание на проблему правового статуса кочевых родовых общин: «С 1991 года общины коренных малочисленных народов Севера Якутии претерпевали не одно изменение в правовом статусе. Они создавались как кочевые родовые общины, затем были преобразованы в сельскохозяйственные производственные кооперативы, производственные кооперативы  в силу правовых коллизий для получения бюджетных субсидий, дотаций и субвенций, направленных на поддержку традиционного хозяйствования, оленеводства, охотпромысла и рыболовства». По словам Гурьевой, сегодня в Якутии действуют общины двух типов: «сельскохозяйственные производственные кооперативы, сельскохозяйственный кооператив – община коренных малочисленных Севера» и «некоммерческая организация». Кроме того, появилась ещё одна форма «союз общин».

Естественно, такое многообразие влечет множество проблем. Управляющий Отделением Пенсионного фонда Российской Федерации по Якутии Георгий Степанов отметил, что, в первую очередь, необходимо определить организационно-правовую форму кочевых общин. «Сегодня сами главы родовых общин спрашивают здесь кто они? СХПК? СПК (КРО) (сельскохозяйственный кооператив кочевая родовая община), просто КРО и т.д.? Некоммерческие организации, например, не имеют права получать гранты на развитие производства потому, что они не являются товаропроизводителями, землепользователями. Поэтому не секрет что у нас одна община имеет три лица, как СХПК, как община, которая борется за сохранение традиционного уклада жизни, языка, культуры и т.д. и, как коммерческая организация». В условиях рыночных отношений родовым общинам, по его мнению, больше подходит статус хозяйствующих субъектов, который дал бы им больше полномочий. «Все проблемы завязаны в этой правовой коллизии определения статуса родовых кочевых общин. Кочевые родовые общины не являются страхователями, они не уплачивают страховые взносы, поэтому ни руководители, ни члены кочевых родовых общин в последующем не будут иметь права на пенсионное страхование. Чтобы претендовать на государственное пенсионное обеспечение, они вынуждены регистрироваться как другие предприятия с наёмными работниками. Это ведёт к полному отсутствию единого учёта», – сказал Георгий Степанов.

Пока суть, да дело с ситуациями с мест поделились главы родовых общин. Глава родовой общины «Бугат» Нерюнгринского района, председатель Союза кочевых родовых общин Александр Григорьев высказался о разработке отдельной государственной программы по сохранению и развитию традиционного образа жизни, хозяйственной деятельности КМНС, родовых общин. Вместе с тем он озвучил насущные проблемы: «Мы получаем финансирование наравне с МУП, ГУП, СХПК только на оплату труда, на развитие нет. Методика оплаты труда в оленеводстве, принятая без нашего ведома, не учитывает традиционный образ жизни кочевых семей. Мы не получаем имущественную поддержку для своего возрождения, сохранения и развития уклада жизни и языка, культуры КМНС – основной цели организации родовых общин. Например, есть положение о финансовой поддержке по программе «Начинающий фермер», а для зачинателей родовых общин нет. Несколько родовых общин были вынуждены регистрироваться как ИП, чтобы получить грант на покупку оленей». Помимо этого, Александр Гаврильевич высказался о своем беспокойстве по поводу аренды земли, которая сегодня предоставляется им на безвозмездной основе.

Схожую проблему озвучил и другой глава из Кобяйского улуса, глава ГУП «Себян» Николай Кривошапкин: «В Себяне на сегодня существуют пять родовых общин. Ни одна из них не имеет земельных участков в собственности. У моей общины документы от 1998 года. Имея статус госпредприятия, причем одного из крупных в республике, не имеем своей земли. Боюсь, что с реализацией промышленных проектов по добыче свинца, золота в нашем районе, земли будут отчуждены, ибо общины не имеют никакого правового статуса, а земли за ГУП не закреплены».

С предложением по переводу земель лесного фонда в статус оленьего пастбища выступила глава МУП «Оленекское» Марина Николаева. «Для общин, которые занимаются в горно-таежной, лесотундровой и таежной зоне – это самая основная задача», – сказала она.

Много вопросов поступило по медицинскому обеспечению, оказании первой помощи.

В ходе парламентских слушаний народные депутаты в поддержку оленеводов высказались об ограничении допуска родовых кочевых общин к рыболовству в Вилюйском водохранилище в Мирнинском районе, о недопущении «раздробления» общин, о необходимости финансирования мероприятий по вывозу детей оленеводов в оленстада к родителям и обратно в школы, об исполнении решений второго выездного заседания постоянного комитета Ил Тумэна по вопросам коренных малочисленных народов и делам Арктики, о новой методике расчёта заработной платы оленеводов и другие вопросы.

Татьяна ВАСИЛЬЕВА

Справка

Северным домашним оленеводством занимаются 88 объединений коренных народов Севера, промысловой охотой – 217, рыболовством – 170 родовых общин. За 2016 год 79 родовым общинам предоставлены субсидии на суму 218,5 млн рублей, на поддержку рыбохозяйственного комплекса 15 родовым общинам – 17,5 млн рублей.